Уважаемый Владимир Владимирович!
Не знаю, смогу ли я вам чем-то помочь. Возможно, обнародование вашего невероятного рассказа заставит образумиться власть, и она простит вам 30 тысяч рублей, которые вы оказались должны родному государству за то, что награждены орденом Ленина.

Не знаю, смогу ли я вам чем-то помочь. Возможно, обнародование вашего невероятного рассказа заставит образумиться власть, и она простит вам 30 тысяч рублей, которые вы оказались должны родному государству за то, что награждены орденом Ленина. Но обо всем по порядку. В 1924 году в Орле родился мальчик по имени Володя. Он мечтал о том, чтобы работать машинистом, наверное, с того самого мгновения, когда впервые в жизни увидел огромный, дымный, шумный паровоз. Мальчик рос, а мечта не покидала привязчивое детское сердце. В машинисты подростка не брали — мал. И тогда он определился поближе к своей мечте — токарем в железнодорожное депо. Было ему 17, на дворе стоял 1941 год. 22-го началась война, а через неделю немецкие самолеты бомбили орловский вокзал. Несколько человек погибло, а мечтательному пареньку осколок едва не вырвал живот.

Тяжелое ранение позволило избежать принудительных работ в оккупации, вероятного угона в Германию и странным образом приблизило мечту. После освобождения Володя пошел в военкомат на комиссию. На него посмотрели и сказали: «Куда тебе без живота в армию… Хочешь, иди учиться на помощника машиниста».

Так через некоторое время мечтательный Володя начал водить поезда. Работал самостоятельно с 1948-го по 1979-й. Управлял паровозами и электровозами, таскал по железным дорогам страны грузовые составы. Ближе к пенсии пересел на электричку, с которой на заслуженный отдых и ушел. Работал влюбленный в свою тяжелую и очень ответственную профессию Владимир Владимирович так, что был представлен к ордену Ленина. В высоких и низких проверяющих инстанциях не нашлось ни одного аргумента против права орловского машиниста на столь редкую и почетную награду.

Но это только начало истории. Сменились власть и идеология, начали возрождаться церкви. Коммунист Бучинский по велению своего честного сердца пошел восстанавливать храм. Сначала помогал возвращать божеский вид церкви Михаила Архангела. Когда там начались службы, шесть лет проработал при церкви звонарем. Потом из церкви Богоявления попросили кукольный театр. Работы было непочатый край. Кавалер ордена Ленина пошел помогать туда. Церковь возродилась. Владимир Владимирович служит при ней алтарником. «Какая моя работа? — шутит орденоносец. — Помочь, прибрать. Для души работаю. Ради души».

Но в церкви решили, что труд должен быть оплачен. «Владимир Владимирович, — сказали ему, — давайте мы вас оформим. Вышло постановление, разрешающее пенсионерам работать». И его оформили, положив за труд 500 рублей.

Трудился Владимир Владимирович в храме для души, ради души, пока его вдруг однажды не вызвали в собес, где, глядя с сочувствием и даже испугом, не спросили: «Что же это вы делаете?». «А что?» — испугался в свою очередь алтарник-орденоносец. «Разве вы не знаете, что героям Советского Союза и кавалерам ордена Ленина, получающим надбавки за свои награды, работать запрещено, а если они все-таки решили работать, то надбавку нужно вернуть государству. Что же, вам никто про этот закон не рассказал?» — посочувствовали 80-летнему человеку. Что ж тут скажешь… И на старуху бывает проруха. Хотели честно, официально. «Сколько я должен государству?» — поинтересовался Владимир Владимирович у искренне переживающей его неприятность работницы собеса. «Тридцать с лишним тысяч рублей… Я разложу вам их на 18 месяцев, чтобы от пенсии что-нибудь оставалось…».

Теперь каждый месяц кавалер ордена Ленина, решивший, что на старости лет можно думать только о душе — своей и чужой — должен отдавать родной, заботливой казне 1600 рублей из собственной пенсии. Справедливо. Как это говорится в подобных случаях: незнание закона не освобождает от ответственности. Но до чего же гнусный закон!

Я долго думал о нем, и мне, Владимир Владимирович, кажется, что смысл этого стыдного, скопидомского, неприличного для огромной страны, как бы пекущейся о своих стариках, закона в том, чтобы искусственно но разделить прошлое и настоящее, чтобы вынудить людей, которые никогда не делили историю своей страны и собственную жизнь на идеологические периоды, превратиться в мелких рыночных торговцев, вынужденных взвешивать на одной чаше весов свои награды и сопутствующие им доплаты, а на другой — иные материальные выгоды и возможности.

Почему люди должны это делать? Именно потому, я думаю, Владимир Владимирович, что вы, честно прожившие жизнь, не укладываетесь в идеологическую схему, в которой нет места человеку, в грош не ставящему какую бы то ни было выгоду.

Но старики-то чем могут быть опасны власти? Да ничем. Тем большую брезгливость вызывает закон, превративший орденоносца и «человека, имеющего особые заслуги перед Российской Федерацией», как написано в законе, в государственного должника.

Мы говорили с Владимиром Владимировичем Бучинским в субботу, сразу после службы. Пустела церковь, расходились люди, просившие у Бога благ и прощения. Алтарник Владимир, кавалер ордена Ленина, закончивший рассказ о собственной странной истории, смотрел добро и даже весело, качал головой и в глазах его было выражение, которое можно увидеть во взгляде искренне и тихо, без надрыва, верующих людей. Во взгляде этом читалось: «Бог им, правителям, судья».

Сергей 3АРУДНЕВ
«Город Орел». Информационно-аналитическая газета. № 15 (27), 14 апреля 2005 г.